Марк внимательно посмотрел на эльфийку, когда она заговорила. Он, человек, сам не знал ответов на эти вопросы. Чем живут люди, что толкает их на преступления, и почему в мире людей так много зла, что эльфам не место среди них. И как это прекратить, как научить народы жить в мире и согласии друг с другом? Макферсон вдруг вспомнил своё желание, высказанное вслух, кажется, невероятно давно, ещё в лесу, когда они шли по тропинке к тракту. Тогда он хотел сделать мир лучше и справедливее. Он. Один человек из сотен, живущих на свете. В одиночку. Так, может, и в самом деле начинать нужно с себя? Вернуть Анариэль живость и заставить поверить, что среди людей у неё есть друзья! Они получили жестокие уроки, но сломались ли они? Марк посмотрел на пламя свечи и поразился пришедшей на ум мысли: а ведь этот свет, который сейчас разгоняет собой тьму, это надежда. Надежда на то, что всё будет хорошо, не смотря ни на что. Они сильнее обстоятельств, и сами могут писать не только книгу своей судьбы, но и... историю мира. Один человек или горстка людей, которых ведёт вперёд одна и та же цель, способны перевернуть мир.
- У людей есть такая поговорка: если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней. - задумчиво проговорил Марк, бросая долгий взгляд на Анариэль, - Я пытался сделать эту поговорку своим девизом с тех пор, как понял, что натворил в лесу. Мне снился страшный сон, я словно снова попал в лес, снова выли волки, там была целая стая. Снова гремел гром, сверкали молнии, но мне нужно было идти вперёд, меня ждали, и мне нельзя было опоздать. Но мне помешали. Волчица, и таких волков, как она, мне даже в сказках видеть не приходилось. И вот она помешала мне спасти вас. Это был сон, но очень реалистичный. Лоран видел это и сказал, что, возможно, сама судьба в облике волчицы давала мне понять, что лесные события должны были произойти именно так, как они и произошли. Ведь если бы мы не встретили магов, то я никогда бы и не узнал причину всего, что толкало меня на такие страшные поступки. И мне даже удалось заглянуть в собственное прошлое... - Марк сделал паузу, собираясь с духом. Голова гудела, наверное, не хватало воздуха, и мысли не желали выстраиваться стройной цепочкой. Гораздо проще было призвать к ответу трактирщика этим вечером, чем пытаться сейчас выстроить логическую цепочку мыслей. А, и не нужно ничего пытаться! Пусть всё идёт, как оно идёт, этот разговор был решающим во взаимоотношениях с Анариэль, но потерять девушку было бы невероятно больно, - Но это меня ни в коей мере не оправдывает. Но вот этот сон, про волков, заставил меня поверить и в ваши сны. И что за ними действительно что-то есть. А потом я узнаю, что когда-то уже жил, и что всё действительно было по-настоящему. У меня до сих пор странное такое ощущение, будто бы я живу и здесь, в Варне, и в Тревертоне, и всё это одновременно. Невероятно! И в голове не укладывается.
Марк очень внимательно выслушал девушку, когда она заговорила о своих снах. И ярко полыхнуло воспоминание о том, что она говорила в лесу. Найти укрытие, и тогда она всё объяснит. А вместо этого.... она едва не погибла от клыков оборотня! Но ведь простила же, только он сам не может этого забыть и простить самого себя. Дыхание парня резко участилось, когда он услышал рассказ о собственном пленении, и что с ним был ещё один человек. Не тот! В памяти вспыхнули картинки из прошлого, того, которое он видел этим утром, и молчать об этом было невозможно:
- Да, мне не хватает... моего друга. Я даже не знаю, где он и как выглядит. Но узнаю, когда мы встретимся. И... я чувствую, что он есть в Варне! Осталось найти его. А лекарь... Я знаю, о ком вы говорите. Я помню его так, словно мы расстались всего пару минут назад, и даже не верится, что всё это было в прошлой жизни. Тревертон странное место, там всё не так! Там правит королева, которая не имеет власти, там иностранный жрец правит бал вместо монарха, там всё пришло в упадок. У того лекаря, а он был там старшим лекарем всего королевства, была собрана, как я думал, целая команда, которая боролась за освобождение нашего королевства от иностранного вторжения, но как я в них ошибался! Нет, эти люди только играли в героев, изображали из себя повстанцев-подпольщиков, но таковыми не являлись. Я пытался расшевелить их, заставить ну хоть что-то делать, так нет же! И эти люди называли себя петерианцами, последователями моего предка! А я сам? Чем я был лучше их? Да ничем! Словно забыл, кто я на самом деле! Позволял манипулировать собой, решать их проблемки, и... я маялся от одиночества. Они не обращали на меня никакого внимания. Лекарь как раз женился тогда на своей невесте-магине, и ему тем более было не до меня. Слабые, нежизнеспособные люди! И я помню, как мне было обидно: они не поверили ни единому моему слову о Хранителе баланса и о том, что где-то в Тревертонских землях стоял замок Макферсонов. Никто не поверил.
Марк отвернулся к окну, тяжело дыша от пережитых воспоминаний. Он ненавидел себя - слабого и безвольного, который всего прячется и боится, который и рад потакать своим слабостям! Марк презрительно фыркнул, выныривая в реальность. Нет. Сейчас он - варниец, а то, что было в прошлом... к нему-нынешнему не относится. Он - другой. И как знать, возможно, что душа, которая натерпелась в Тревертоне, многому там научилась, стала сильнее, и теперь позволяет Марку быть куда более твёрдым и серьёзным, чем тогда...
Марк каким-то новым взглядом посмотрел на Анариэль. Так нельзя, ей совсем плохо! Он пересёк комнату и, опустившись рядом с девушкой на кровать, обнял её за плечи и прижал к себе:
- Вы ни в чём не виноваты, - шёпотом проговорил Марк в острое ушко собеседницы, - Мы, варнийцы, не в ответе за то, что делали, живя в Тревертоне. Как вы можете говорить, что повинны в том, что я потерял друга из-за вас? Мы этого не знаем. А даже если я и вспомню, то к вам, той, что нашла меня в том лесу, та Анариэль не имеет никакого отношения. И я обещаю, что не забуду этих своих слов. Клянусь именем Моро! А нам, раз уж мы такие особенные, нужно научиться с этим как-то жить, раз нам позволено всё вспомнить.
Марк внимательно посмотрел в потухшие эльфийские глаза, и внутри всё сжалось. Он странный человек, ведь проявить ярость, гнев, обиду он может, а вот с нежностью и участием уже сложнее, словно что-то запирает их внутри Марка, не давая выхода этим чувствам. Словно обидеть намного легче, чем обнять и попросить прощение за то, что обидел.
- Вам нужно отдохнуть. Выспаться. Я буду рядом. Всегда. - так же тихо проговорил Марк, серьёзно глядя на девушку.

Реакция девушки испугала Марка, но не обидела. Он сам так и не разобрался, как ему относиться к тому, что в его голове теперь умещается аж целых две памяти, и когда он всё, наконец, вспомнит, то вместе с памятью вернётся и опыт, полученный в прошлом воплощении, и кем он станет тогда? Не затеряется ли в глубинах собственной личности? А может быть - личностей?.. Ведь именно память и опыт делают человека личностью, а у него таких вот личностей будет аж целых две. Но раз прошлое так активно вырывается наружу, так хочет выйти на контакт, что он чувствовал блок в собственном сознании, значит, это либо действительно веление высших сил, либо... он заболел, и его нужно срочно лечить. Хотелось верить первому варианту, потому что сразу у двоих существ схожих симтомов не бывает, особенно если тебя самого нашли ещё до того, как ты начал догадываться о правде.
Да... Наверное, ему не следовало переходить границу, которую он сам себе и определил, но ей было так плохо, и так хотелось забрать на себя хоть часть этой боли, ведь он это умеет! Лоран сказал Марку, что он может притягивать на себя то, что предназначено другим людям. Например, тот кошмар с волками мог быть для Анариэль, но приснился Марку. Парень, резко погрустнев, перебрался на подоконник, что напротив кровати, и устроился там вполоборота к девушке, привалившись спиной к стене и прикрыв глаза.
- Знаете, у меня стойкое ощущение того, что на этот раз мы с вами поменялись местами, - наконец отозвался Марк, не открывая глаз. Почему-то так было намного проще сосредоточиться на мыслях, которые норовили то ускользнуть, то перепутаться между собой, и было проще разобраться в себе самом, - И мне вполне достаточно того, что я успел натворить за время нашего знакомства, я не имею права обвинять вас, и уж тем более ненавидеть за то, чего я сам не помню. Прошлое... Наверное, Лоран прав, и некоторые тайны лучше оставить тайнами. Но я слишком далеко зашёл, обратного пути нет. - Марк открыл глаза и развернулся к собеседнице, пытаясь определить, какой эффект произвёл на неё эти слова. - Анариэль, я... сам виноват перед вами, очень сильно виноват. И я не знаю, что там было в прошлом, в Тревертоне, но оно в прошлом, а я предпочитаю проводить чёткую границу между Тревертоном и Варной, между своим прошлым и настоящим "я". У меня не просто видения и размытые сны, а настоящее погружение в прошлое, поэтому я всё так чётко помню, словно это было со мной и только что. И я боюсь... однажды потерять себя из-за этих погружений. Я даже не думал, что окажется настолько реально и... страшно. Я всего лишь хотел понять, что со мной не так. Узнал.
Марк отвернулся к окну, чтобы через мгновение снова перевести взгляд на собеседницу. Всё так странно, так запуталось, но им необходимо именно сегодня, сейчас, разобраться во всём, что было, и решить, что будет дальше. Идти ли им вдвоём к неведомой цели или же это сделает один только Марк, а Анариэль вернётся к своей семье, и они больше никогда не увидятся? Но смогут ли забыть друг друга, забыть то, что им пришлось пережить - и всё это по вине одного только Марка? Ведь он обязан был позаботиться об эльфийке, тогда, в лесу, а он не смог! И в таверне тоже... Это всё во сто крат страшнее, чем эльфийский плен в прошлом, которого он не помнил, и... страшнее потери друга? Марк попытался представить себя на месте Анариэль. А как бы он сам себя чувствовал, предполагая, что причинил такую боль другому человеку? Или эльфу. И в прошлом. А теперь... пытается искупить свою вину. Наверное, в таком случае есть только один способ.
- Анариэль, но вы уже сказали эти слова! - Марк подался вперёд, услышав, что задумала эльфийка, - Я этого не достоин. Вы дважды едва не погибли из-за меня, и сегодня я вас страшно подвёл, хотя и обещал самому себе тоже самое! Да! И я не хочу, чтобы эти обещания пропали впустую, и ещё меньше хочу, чтобы они диктовались чувством долга и вины, а не сердцем. Мы с вами связаны, и я не хочу думать, что связаны только лишь чувством вины за прошлое. Я думаю, что ненависть к вам, в прошлом, если и была, то только из-за пленения. - на этот раз Марк говорил уже куда тише и спокойнее, словно выдохнувшись, словно признание вымотало его так же, как и тяжёлый бой, принятый в одиночку, - Наверное, не только людям, но и эльфам было бы крайне неприятно узнать, что их взяли в плен потому, что они перешли границу, о которой даже не подозревали. И цель. Да. Она у нас общая, ведь не просто так вам начали сниться те сны, а меня - мучить тоска.
Марк замолчал, переводя дыхание и пытаясь собраться с мыслями. В душе бушевал ураган, но было и облегчение, настоящее. Ему требовалось не только выговориться, но и понять, что будет с ним и Анариэль дальше, но самое главное - понять друг друга. Простить. И принять такими, какие они есть, без прикрас и ложного геройства или чувства вины. Оказывается, эльфы тоже не безгрешны, тоже совершают ошибки. Люди и эльфы ближе друг другу, чем можно себе представить...
- Я живу сейчас словно и не живу, у меня половина души, и магистр сам это мне подтвердил. - Марк пожал плечами и грустно улыбнулся самому себе, - Я не знаю, что будет, если я ошибаюсь, если принял свои желания за действительность, и на самом деле я обречён на одиночество. Я не знаю, что будет, если до конца своих дней я буду мучиться из-за этой тоски, но поверьте, так намного лучше, чем ни о чём не догадываться и жить, как живут сотни человек во всей Варне. Потому что это обман. Я благодарен вам за то, что вы помогли мне пробудить память, и вот если мой друг погиб безвозвратно, то я хочу одного: понять, что за цель у нас была, и дойти до конца. В память о друге. Но будет гораздо лучше, если он жив, и мы снова встретимся. Я не знаю, что меня так с ним связывало, но сомневаюсь, что в мире найдётся хоть один человек, подобный ему. И нашей дружбе. Я могу только надеяться и уповать на милость Волчицы, и обещать выполнить своё предназначение, какое бы оно ни было. Раз нас что-то вело в Тревертоне и мы не дошли до конца... Не знаю. Может быть, мы погибли все вместе, а может, мой друг пожертвовал собой у меня на глазах, поэтому и душа разорвалась на части, и мне так плохо сейчас. Кто знает.
Марк поднялся на ноги, подошёл к эльфийке, и, положив обе руки ей на плечи, посмотрел ей в глаза и серьёзно проговорил:
- Не вините себя. Это наш путь, и его нужно пройти до конца. У нас нет выбора, и нам нельзя отступать.

Марк бросил через плечо взгляд в окно, затем внимательно вгляделся в лицо девушки, когда эльфийка вдруг прижалась к нему. Это было настолько неожиданно... Макферсон осторожно обнял девушку, ведь так хотелось позаботиться о ней! Она слишком устала, а он слишком многое хочет сказать ей, но так у них ничего не получится. Ей нужно выспаться, а утром они покинут это место, и было не столь важно, куда они отправятся. Марк засиделся взаперти, он никогда бы не подумал, что настолько привык к природе и чистому воздуху, к ощущению свободы, которые были так естественны в деревне, что в городе, пусть и таком маленьком, он словно задыхался, и уж тем более, в этой вот таверне, где произошло столько всего! Состояние и настроение Анариэль не нравилось Марку, и очень хотелось снова показать её магам, как тогда, когда она умирала от слюны оборотня. Только навряд ли их магия способна сейчас помочь ей...
- Всё будет хорошо. - тихо отозвался Марк вглядываясь в лицо Анариэль, - Но вам нужно отдохнуть. Утро вечера мудренее.
Было очень страшно и непривычно видеть эльфийку настолько подавленной и безвольной, ведь она с самого начала их знакомства казалась Марку такой сильной, сильнее, чем он сам, и она была намного умнее его самого, а теперь... Она словно стала своей собственной тенью, словно опустошилась настолько, что даже не в состоянии противиться чужой воли. Например, его собственной воли, он понял это, когда помог девушке улечься в постель, а она даже не сопротивлялась. Укрыв её одеялом, Марк подсел на край кровати и снова внимательно посмотрел на свою спутницу, а затем тихо, тщательно подбирая слова, заговорил, пользуясь моментом, пока она не уснула:
- Анариэль, ну что с вами происходит? Вы всегда были сильной, сильнее меня самого, и всегда знали, чего хотите. И никогда не боялись. И я не знаю, имею ли права просить вас пройти со мной весь этот путь до конца. Мы в самом его начале, ещё даже не знаем, что за цель такая, всего два дня прошло с момента нашей встречи, и вам так плохо уже. Я не хочу сделать ещё хуже. Меня очень пугают ваши слова о том, что это не ваш путь. И я не хочу думать о том, что наши пути разойдутся и мы больше не увидимся. Тогда... получается, что всё действительно было проделано зря...
Марк поднялся на ноги и бесшумно подошёл к окну. Обхватив себя руками, парень поднял взгляд к небесам. Всё такое же чёрное, бездонное, с миллиардами звёзд над головой... Всемогущие, зачем вы свели вместе человека и эльфа? Что хотели сказать им, зачем посылали знаки, которые они истолкуют каждый по-своему, но так и не сумеют найти общий язык? Зачем было устраивать это лесное испытание с оборотнями, что это всё значит? И действительно ли их пути расходятся теперь? Зачем, вот зачем было вмешиваться, зачем было пробуждать память человека за счёт страданий эльфа?! Он этого не достоин! Заберите всё обратно, всю память о прошлом! Ничего не нужно, только верните ей её саму!
Изнутри поднималась волна жгучей злости и обиды, кажется, он способен сейчас кинуться с мечом на любого, кто бросит на Анариэль хоть один косой взгляд. Она лишилась веры в себя! Хуже этого может быть только бесчестие. Это люди сотворили такое с эльфийкой, и теперь ей очень плохо, и Марк начал опасаться того, что она действительно заболела. И ни о каком дальнейшем пути и речи быть не может, и завтра, возможно, ему придётся поискать комнату в городе и перебраться вместе с девушкой туда, пока она не поправится. А лучше всего... конечно, если её сородичи узнают обо всём. И придут за ней. И не дадут ей погибнуть в мире людей. А он, Марк, готов ответить по их законам за всё, что натворил. Ведь он тоже виноват, он первый сделал так, чтобы ей сейчас было плохо. Или... ведь есть же среди людей верные эльфам? Кажется, теперь их стало на одного больше. Марк всё лучше и лучше начинал понимать эльфов, и понимать, за что они так презирают смертных.
Макферсон обернулся к спящей девушке и внимательно всмотрелся в её лицо. А ведь он не может уйти отсюда, он должен до утра охранять её сон, ведь страх за жизнь эльфийки никуда не ушёл. Кто знает, на что способен трактирщик! Бурное воображение рисовало разъярённую толпу, ломящуюся в эту вот дверь, чтобы доделать то, что не успели этим вечером, растерзать ненавистную эльфийку немедленно! Марк вздрогнул, затем решительно устроился на подоконнике и закрыл глаза. Он может проспать здесь до утра, и с первыми лучами солнца увести отсюда свою спутницу. Макферсон начал уже засыпать, но словно что-то толкнуло его в бок, и парень открыл глаза, уставясь на свет свечи. Он... обещал ведь вернуться в зал, поговорить с тем человеком, что спас Анариэль от расправы! Если сделать это быстро, всего пара слов, то он вскоре вернётся обратно. Решив так, Марк поднялся на ноги и направился к двери, попутно затушив свет свечи. Прикрыв за собой дверь, парень покосился на дверь комнаты магов. Как они там, Рен отыскал своего учителя? И что вообще с ним могло произойти? С этими мыслями Марк спустился в зал таверны.
Люди... Макферсон мрачно пробежался взглядом по физиономиям вокруг. Всё такие же. Пьют, едят, играют в кости и карты, смеются. Знают ли они, что натворили? А ведь это война... Война с эльфами. Навряд ли лесной народ останется равнодушным к тому, что одну их представительницу едва не растерзали на клочки пьяные смертные, целая толпа против одной эльфийки. Анариэль сейчас очень плохо. Из-за них, смертных. Она права, эльфам не место среди людей, как и людям среди эльфов. Слишком уж они разные. Марк попробовал найти среди людей того человека, ради которого пришёл сюда, и внезапно понял, что совершенно не знает, что ему сказать. Заметив, наконец, знакомый плащ, в который закутался незнакомец, спасший Анариэль, Марк прошёл к столу и уселся рядом с парнем:
- Привет. Надеюсь, я не очень долго заставил себя ждать. - негромко сказал Марк парню, покосившись на свою порцию ужина. Есть здесь он не собирался, как бы ему не хотелось этого. Решив не смотреть на еду, парень перевёл любопытный взгляд на собеседника: - Но давайте сначала хотя бы познакомимся. Моё имя вы слышали, а я ваше - нет.

У Эда, хоть он уже и начинал ревновать, отлегло от сердца. Ну наконец-то, пришел! Трентон бы разозлился, если бы устал чуть меньше. А сейчас даже язык с трудом ворочался. Не то что там ссориться и ругаться. Ну и не сразу же лезть в конфликт, хватило с них трактирщика! Эд откинул капюшон и поднял глаза на собеседника. Несколько секунд он просто смотрел на юношу, замечая любопытство в его взгляде. Да и самому Эду было интересно.
- Меня зовут Эдриан - кивнул брюнет поднимаясь из-за стола навстречу Марку.
Некоторое время Эдриан заинтересованно разглядывал нового знакомого, не зная как начать разговор.

Слова Анариэль эхом стояли в ушах. Она ошиблась. Ошиблась во всём. В том, что шла к людям, доверившись своим снам; ошиблась в нём самом, Марк оказался не тем человеком из её снов, а всего лишь его двойником, хоть и, на самом деле, он и был тем самым Марком Макферсоном, но понял это слишком поздно. Ошиблась. Не её путь. Он не имеет права принуждать её идти по этому пути, не имеет права рисковать так её жизнью. За два дня она трижды едва не погибла. В голосе эльфийки было столько боли и обречённости, что эти чувства передались и Марку, и оставаться спокойным не получалось. Неужели и в самом деле всё так вот закончится, они разойдутся в разные стороны, и всё-всё было проделано зря?.. И... лес... Ладони парня сжались в кулаки, дыхание участилось. Всё зря. У него есть цель, о которой он даже не подозревает; у него есть друг, с которым Марк ещё даже не знаком; у него... была спутница, которой он оказался не достоин. И была честь, которую он сам и разбил так, что осколков было уже не собрать. И этот разговор, наверное, ничего не дал... Единственное, что Марк мог предложить Анариэль, это свою защиту и сопровождение до эльфийских земель, а дальше... Он пройдёт этот свой путь в одиночку. Он один, и это одиночество будет с ним до конца его дней.
Задумавшись, Марк не сразу заметил, что рядом с ним кто-то стоит. Подняв взгляд, парень понял, что это его собеседник зачем-то поднялся на ноги. Зачем? Марк мрачно усмехнулся ему в ответ. Эдриан... Так и хотелось разрешить ему присесть, но Марк сдержался, вместо этого рассматривая незнакомца. И что дальше? Он разве не поинтересуется, как там себя чувствует девушка, которую он спас от расправы? И ему совсем-совсем неинтересно, где в это время пропадал сам Марк, почему он не участвовал в сражении за, прежде всего, свою спутницу? Меч на поясе говорил Марку о том, что они с Эдрианом равного, благородного, происхождения, и что же, совсем-совсем не будет никаких вопросов? И... действий тоже не будет? Он точно из благородного сословия? А ведь на его месте Марк не постеснялся бы поинтересоваться, собирается ли этот человек охранять свою спутницу, или, может, ему пойти к девушке в телохранители, раз её спутник не справляется со своей ролью. Раздражение поднималось волной, сменяя собой проглянувшее любопытство. Спокойнее, Эдриан ни в чём не виноват, он, в отличии от тебя, дрался за Анариэль, и достоин твоей благодарности, хоть это ты сможешь совершить! Просто поблагодари чужого человека за спасение девушки, и всё, можно возвращаться в комнату. Марк глубоко вдохнул и едва не закашлялся, воздуха в прокуренной таверне почти не осталось. Отчаянно захотелось выскочить на улицу и пройтись хоть немного, но нельзя!
- Я благодарю вас за спасение моей спутницы, Эдриан. - проговорил Марк, тоже вставая и выпрямляясь во весь рост, - Я в долгу перед вами, и если я могу что-то для вас сделать...
Парень не договорил, вопросительно глядя на собеседника, предлагая ему продолжить фразу. Как знать, что привело сюда этого человека так вовремя! Хотя Марк уже разуверился в знаках судьбы и прочей ерунде.

Прищур глаз собеседника сильно не нравился Эдриану. Он ждет подвоха, унижения, Эдриан чувствовал это. Но унижать этого парня насмешками... Нет. Пожалуй достаточно с него того, что он переживает сейчас, а это видно по лицу. Почему так?! Почему он, абсолютно незнакомый эльфийке человек - оказался рядом - а переживавший за нее Марк, с которым она разделила путь - был где-то далеко, и не мог защитить свою спутницу? Эдриан, задаваясь этим вопросом просто не мог дышать. Возможно всему виной лишь дым, но на душе настолько мерзостно!
Не так, не так положено рассуждать рыцарю! Но... почему так не хочется причинять этому парню еще большую боль чем - а Эд чувствовал это по взгляду - он сейчас испытывает?! Да потому что он, Эдриан Трентон - всего-навсего наивный олух!  Он не может, но должен! Блондин опустился на скамью, а Эд остался стоять, какой-то странно заторможенный, как в кошмарном сне, когда надо быстро принять решение, а мысли текут потрясающе медленно, а тень все ближе, ближе... И она поглощает незадачливого сновидца, опутывает его мягким одеялом, безысходностью страха.
- Как все произошло... - прошептал Эд, не находя слов, чтобы описать то, что он испытал, когда увидел эльфийку и пристающего к ней пьяницу. Она казалась такой маленькой и беззащитной...
- Я не знаю, как все это описать. - выдохнул Эдриан - Просто я не смог остаться в стороне, когда эта пьянь окружила девушку. Поэтому вмешался... - Эдриан тяжело опустился на скамью и с трудом удержался от того чтобы не упасть лицом на  стол, только для того, чтобы скрыть внезапно побледневшее лицо. 
Услышав резкие слова Марка Эдриан побледнел еще больше и закашлялся.
Когда это он такое сказал?! Когда он обозвал Марка никудышным воином?!.. Эд тоже вскочил, и пошатываясь от усталости подошел к Марку.
- Я ничего в подобном роде не говорил.
Собраться с духом. Эд мягко сжал рукоять своего меча - иногда это помогало чувствовать себя чуть-чуть увереннее.
- Завтра в полдень. Вы и я. Поединок на мечах. - Эдриан старался чтобы голос звучал тверже... и хорошо что сейчас Марк на него не смотрел! В глазах брюнета была растерянность а в душе пустота, будто бы все чувства из него сейчас высосали через соломинку. Голос вышел каким-то бесчувственным, как будто Эдриан готовился упасть в обморок.
Завтра все решится. Завтра Марк докажет ему, что никакой он не никудышный воин, и он более достоин защищать Анариэль, чем Эд. Все решится завтра.
Но... Марк... Безысходность затопила сознание Эда и ей  требовался выход. Может, именно поединок с Марком послужит этой отдушиной?
Последний раз встретившись глазами с собеседником Эдриан опустился на скамью, и прикрыл глаза.
Сердце стучало все быстрее, казалось, оно может сейчас износиться за минуты. Дышать стало трудно и тяжело.
Они должны доказать друг другу, чего они стоят. Рыцарь не отменит своего вызова, как бы ему этого не хотелось. А сейчас очень хотелось.

Марк замер, услышав слова Эдриана, затем резко развернулся к нему и пристально посмотрел парню в глаза. Поединок?.. Вот так, вызов, брошенный в спину уходящему человеку? Кто бы знал, чего ему стоило задушить в себе волну ярости! Так нельзя, этот человек спас сегодня Анариэль, и Марк, по сути, обязан ему жизнью своей спутницы, и, наверное, должен был выполнить просьбу взять его с собой в путешествие. Но... неужели Эдриан настолько наивен, что и правда думал, что можно так вот, запросто, взять и согласиться взять в попутчики совершенно незнакомого тебе человека только потому, что он там поклялся себе защищать твою спутницу! А ничего, что у них между собой могут быть тайны, которые не должны коснуться чужих ушей?! И проблемы, и что угодно! Марк смерил Эдриана изучающим взглядом и присел рядом с ним, сложив руки на груди. Обернувшись к парню, Макферсон со вздохом заговорил:
- Вы это что, серьёзно? Я давал вам повод бросать мне вызов? Назовите его. И не вы ли только что напрашивались в попутчики, а теперь бросаете мне вызов? Я дал вам свой ответ: леди Анариэль завтра утром решит, достойны ли вы сопровождать нас или же нет. И я подчинюсь её слову. Я обязан вам жизнью своей спутницы, меня не было рядом, когда с ней случилось это несчастье, и на помощь пришли вы. В одиночку. Против пьяной толпы. Вы могли там погибнуть вместо меня. И вот вы клянётесь защищать леди, кстати, а почему вы дали себе такую клятву? И почему рвётесь путешествовать с нами? Не потому ли, что я в ваших глазах не способен защитить её в одиночку, раз не смог драться за неё сегодня? Но почему именно она? На свете много девушек, нуждающихся в подобной помощи. - Марк сделал паузу, стараясь не очень глубоко вдыхать воздух таверны, затем снова подал голос: - Эдриан, если вы всё ещё настаиваете на поединке, то я приду. Но можно и отложить бой, или вовсе отменить его, если вы сможете ответить на мои вопросы и понять, нужно ли вам драться со мной или же нет.
Марк привалился спиной к стене и выжидающе посмотрел на Эда. Кажется, этот разговор обещает был долгим и содержательным, но нужно спешить вернуться в комнату. Марк надеялся, что собеседник это понимает, и обойдётся точными краткими формулировками, и не станет говорить долгие речи, ведь она там одна сейчас... И было очень важно видеть собеседника, его глаза, жесты, чтобы понять, что движет этим парнем. Ну хорошо, человек их происхождения и воспитания не смог бы пройти мимо любого, кто нуждался в помощи, особенно если это хрупкая девушка, оказавшаяся в кольце разъярённой толпы, которая явно намерена порвать её на клочки. Неужели потом можно будет так запросто напроситься в попутчики? Это неприлично и недопустимо. Вот если бы его самого позвали, то другое дело, можно и согласиться. Или отказаться, из вежливости и почтения к леди. Но чтобы так?! И сразу же бросать вызов, совершенно без оснований. Наверное, Марк должен чувствовать себя оскорблённым сейчас, но почему-то этого не было. А было... Хм, словно Эдриан и правда очень-очень наивный, и эти вопросы должны были отрезвить его. Если не получится, то тогда Марк проучит его с помощью своего меча.
И, конечно же, поговорить им не дали. Резкий хлопок по столешнице заставил Марка вздрогнуть и поднять взгляд на человека. А его слова заставили похолодеть. Дышать стало невероятно трудно и руки сжались в кулаки, когда слова человека уложились в голове. Нет. Не может быть. На них напали тогда, пять лет назад, совершенно случайно, это не могло быть... заказное убийство. На мгновение Марку показалось, что он снова оказался там, в том лесу, с мечом в руке, против толпы головорезов. Именно поэтому он так ярко представлял себе, каково было Анариэль и Эдриану в той пьяной толпе. Так же, как и ему самому. Кажется, Марк даже видел перекошенные злобой и жаждой наживы лица бандитов, и как, должно быть, они были разочарованы, обнаружив, что брать у убитой ими семьи практически нечего! Они путешествовали налегке, с собой не было ни сундуков, набитых золотом и драгоценностями, ни вьюков с дорогой одеждой. Скромные украшения матери да кольцо сестры, вот и все ценности. Марка передёрнуло, когда он представил себе, как бандиты срывают с пальцев его матери кольца, рвут из ушей серьги, как они роются в багаже.... Сам он этого увидеть не успел, и, наверное, тем лучше. Первым пал отец, его просто зарубили, набросились всем скопом на одного. Ричард тогда успел оттолкнуть сына подальше от себя, пытаясь спасти ему жизнь. Марк старался защитить младшую сестру и упустил из виду маму. Затем - крики сестры, переходящие в хрип. И молчание лежащей на земле матери. Он не смог спасти их, и вот ему тут говорят о каких-то плодородных землях?! Вот настоящий повод бросить вызов и убить врага в поединке, а не то, что придумал там себе Эдриан!
Марк вскочил на ноги, едва не опрокинув стол, яростно стиснув рукоять меча. Меч... Это всё, что осталось от той жизни, память о семье, и этот меч отведает крови обидчика. Едва только Марк собрался ответить наглецу, как его снова прервали. Из-за спины врага вышел парень, не старше самого Марка, и от его слов прошиб холодный пот. Поединок. Что значит - "представляет его интересы", они заодно? Ну хорошо, будет вам поединок!
- Я принимаю вызов, - отозвался Марк, в упор глядя на своего будущего противника, - Мы сойдёмся сегодня на рассвете. Оружие - мечи. Место... пустырь за городом.
Голос звучал спокойно, несмотря на клокотавшую внутри ярость. Он либо погибнет сегодня, либо выйдет победителем. Марк почти забыл об Эдриане, но мысль об Анариэль пронзила холодной стрелой. Если он погибнет, то некому будет позаботиться об эльфийке. Некому, кроме... Эдриана.
- Позаботьтесь о ней, если я не вернусь. - негромко проговорил Марк, обращаясь к Эдриану.

Смотреть в глаза лорда было невыносимо тяжело, но нельзя отвести взгляд, нельзя дрогнуть. Рунки чувствовал себя последним предателем. Что этот юноша сделал ему? Что вообще плохого он сделал в жизни, что судьба распорядилась именно так? На рассвете… Они сойдутся, два человека, не знающие даже имен друг друга, чтобы сразиться по чужой воле и – умереть. Наверное, так бывает только в балладах. Хотя, вся жизнь с момента гибели родителей представлялась страннику одной сплошной балладой… Местами веселой и беззаботной, местами страшной, пропитанной предательством и смертью. Теперь настал самый страшный час, последний. Час, когда надо решить, кто ты: лорд Уолбишь, странствующий рыцарь, которым вообразил себя, или же… просто человек. Такой же, как все, заботящийся о своей собственной шкуре и своих собственных интересах. На самом деле сделать выбор и примириться с ним гораздо сложнее, чем просто произнести это про себя.
Взгляд Макферсона прожигал насквозь. И ни одной догадки, откуда это странное чувство, и почему настолько не хочется скрестить клинки именно с ним. Предчувствие, интуиция? Просто страх? Нет, лучше бы это был колдун! Их, по крайней мере, юноша сам недолюбливает… «Я не хочу этого боя. Но я должен. Прости меня».
- Хорошо. Я буду ждать вас там, - он склонил голову, стараясь быть предельно вежливым. Хотя бы сейчас. Хоть что-то. Наверное, единственное, что он может сделать для своего невольного врага, это показать свое к нему уважение. Пусть они незнакомы, любой человек, тем более благородный, достоин уважения. Хотя нет, не любой. Не такой, как тот крыс, что стоит рядом и злобно скалится на дуэлянтов. Словно коршун, предвкушающий сочную поживу. Что ж, гад, будет тебе такая пожива… Ты получишь, свое, наслаждайся. Однажды тебе попадется не столь зависящий от своих собственных слов человек, который и убьет тебя, отомстив разом за всех. А пока…
Интересно, страшно ли – умирать? Что это будет, сразу же чернота или длинный коридор со светом в конце? И что будет за ним, пустота, боль или ничто? Этот блондин не знает, на что идет. Но им нечего делить, поэтому можно рассчитывать на честный поединок. Значит, и смерть будет легкой, у противника нет причин продлевать мучения поверженного врага. Нет, не врага! Назвать так Макферсона Рунки не смог бы, но для того он был сейчас настоящим врагом, который пришел, чтобы убить. За другого. За того, который сам может разве что лаять и прятаться в подворотне.
Мужчина словно почувствовал, что должник думает о нем, и вылез вперед, возмущенно и яростно глядя уже на всех троих.
- До рассвета еще целых пять часов! Зачем ждать так долго, когда можно прикончить этого щенка прямо сейчас!
«Возьми и прикончи!» - чуть было не ляпнул Рунки, но вместо этого только судорожно сжал кулаки. А ведь он мог бы – оружие у мужчины было. В отличие от самого юноши. Зря он не взял с собой меч!
- Позвольте мне решить самому, - медленно произнес он, не глядя на хозяина и стараясь не выдать своей ненависти. – За пять часов вы успеете выпить и отдохнуть как следует. А я – сходить за оружием.
«Надеюсь, тут достаточно дрянное пиво, чтобы ты отравился им». Нет. Нельзя показывать чувств. Нельзя ничем, ни случайным движением, ни голосом выдать ту дрожь, что поселилась внутри и мешает сердцу нормально биться. Он дал слово и должен сдержать его, как бы ни было тяжело. Да и отступать уже некуда: вызов брошен и принят. Осталось только самому смириться с выбранной участью, чтобы принять ее, когда придет момент, с легким сердцем.
Заказчик хорошо знал, что он своих слов должник не откажется, а теперь еще и видел, как взбесился ненавистный щенок. Поединок состоится, никто из них не посмеет отступить. Поэтому он только фыркнул в ответ, одарил всех троих напоследок уничтожительным взглядом и удалился в сторону стойки. Почему бы не выпить, и правда?
Рунки посмотрел ему вслед и снова повернулся к будущему противнику, на мгновение прикрыв глаза. Трус и подонок. Крыса, прячущаяся от врагов в подземельях и решающая свои проблемы чужими руками. Но даже если его убьют тут в пьяной драке или отравят пивом, бой все равно состоится. Обратной дороги нет.
- Я буду не один, - негромко произнес юноша, глянув на черноволосого собеседника лорда. – Вы можете взять с собой друга в качестве секунданта. До встречи… на рассвете.
Слегка поклонившись обоим, как этого требовали приличия, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Хотелось скорее оказаться подальше от этого места, там, где никто не увидит, как вырвется наружу вся ненависть и отчаяние всегда такого сдержанного воина.

Сердце почему-то билось удивительно ровно, как будто Эдриан не до конца понимал что произошло. Он глядел по сторонам и еле сдерживал себя, чтобы не растерзать этого отвратительного человека, который говорит Марку такие вещи - на тысячу мельчайших клочков. Ярость затапливала сознание, хотелось отмотать время назад и отвесить себе оплеуху, предотвратить этот вызов на поединок. В полдень. На мечах. Он совершил самую огромную глупость в своей жизни и не уставал ругать себя за это. Каким неопытным идиотом надо быть чтобы так... без оснований, на поединок!... Взгляд на неожиданно ворвавшегося в таверну незнакомца заставил Эда заскрипеть зубами. Человек, не выходящий на поединок сам, скоро забывает лик смерти. Эдриан помнил все исключения из правил, но отвратительный человек не выглядел пожилым, больным, немощным или слишком юным. Поединок за его честь? Эд мысленно расхохотался. Какая у тебя честь, крыса?! Сидит тут пиво хлебает, таракан мерзопакостный,  в то время как за него будет сражаться ни в чем не виновный юноша! Руки юноши сжались в кулаки, и он еле сдержался чтобы не садануть со всей дури по столу.Все неправильно. И день этот неправильный, и поединок этот, и он сам - неправильный рыцарь и все тут! Пытается учиться, собирает шишки на свою голову... и что-то выносит из каждого урока.... Эдриан фыркнул при этой мысли. Учиться на своих ошибках было вдвойне тяжело и больно, но он лучше сдохнет, чем прекратит учиться. Иначе ведь не выжить.
Когда Марк взглянул ему в глаза, Эду стало как-то не по себе, а слова заставили судорожно вцепиться в столешницу. Быть секундантом ему не приходилось, но он все же кое-что знал. В животе будто свернулась холодная змея. Неясное чувство неправильности всего происходящего, его нереальности, заставило похолодеть где-то глубоко внутри.
- Да. Я готов быть вашим секундантом. - произнес Эд таким же бесцветным голосом.
Кто бы знал, как трудно дались эти слова, и как страшно было их произнести. Сердце заколотилось, и мир перед глазами на мгновение померк. Эд привалился к стене и прикрыл глаза. Марк вышел из зала и держать глаза открытыми чтобы тупо смотреть на пьяный сброд уже не было смысла.
... Он падал, словно в какую-то дыру, но чувствовал что его тело все еще находится в таверне. Словно его раздвоило сейчас.
Снова тракт, снова вещи Анариэль в руках, и твердая уверенность, что он должен найти их хозяйку. И странное чувство, ощущение опасности, которого почти не было тогда. Голова была легкой как перышко, но идти было тяжело, и в висках тяжело стучала кровь. Гул в ушах все нарастал, пока Эд не услышал голос, который ненавидел с самого детства, и не менее ненавистный запах мяты:
- Привет, братишка. А что это ты тут делаешь?
Парень развернулся и столкнулся взглядом со старшим братом. Микель натянул капюшон на самые глаза, но Эд чувствовал взгляд - холодный, буравящий, и не предвещающий ничего хорошего, как и поза безумца - одна рука за спиной, вторая в кармане.
- Мои дела тебя не касаются - произнес Эд, а мысленно добавил: "Псих"
-  Так и не научился уважать старших? - брат шагнул ближе и откинул капюшон, уже открыто буравя Эдриана взглядом. - Придется кое-что тебе напомнить.
Неожиданно сверкнувший в солнечном свете меч психа на миг ослепил Эдриана, но отскочив и проморгавшись, парень сориентировался и дернул из ножен свой меч, руку на котором держал с того самого момента как понял, кто же преследует его, так громко шурша кустами.
Эффект неожиданности произведенный Микелем  едва не стоил Эду жизни. Брат явно готовился к этой встрече. А вот сам Эдриан и на время забыл вообще о существовании старшего брата. Непростительная ошибка, и теперь она может стоить жизни!
Мечи скрестились, со скрежетом высекая искры. Брат молчал, неистовый в своем желании убить. Эдриан сжимал зубы при каждом ударе, Микель бил сильнее чем парень ожидал, и каждый удар отдавался в руки.
Наступление Микеля, плавное и грациозное, и оттого еще более пугающее - продолжалось. Раз за разом скрещивались мечи, удары стали о сталь звенели в утреннем воздухе. Оступившись на неприметном камне Эдриан на секунду раскрылся, взмахнув свободной рукой чтобы удержать равновесие и...
Острая боль пронзила живот. Эдриан беззвучно завопил и рухнул на дорогу. Его меч отлетел в сторону, и Эд в бессилии сжал кулак Над головой юноши раздался смех Микеля, и безумец склонился над умирающим. Странно, но эльфийские вещи Микеля не интересовали, или он их просто не заметил? Зато пряжка плаща в виде пантеры мигом притянула к себе взгляд. Ловко расстегнув ее старший безумно захихикал, вытер меч о черный плащ Эда, и, спрятав пряжку в карман скрылся, пойдя по тракту, будто ничего и не было.
Боль от раны не могла сравниться с той болью, которую Эд испытал, на своей шкуре узнав подлость брата. Микель никогда не был нормальным, это не для кого не было секретом но сегодня он превзошел самого себя. Холод окутывал Эда словно одеялом, и глаза закрывались сами собой...
Эдриан с хриплым криком открыл глаза. Голос сорвался от пережитого.... во сне? - ужаса. Что это только что было?! Обнаружив себя в таверне Эдриан почувствовал как сердце стало биться ровней. Ощупывая холодное серебро пряжки Эдриан принялся уговаривать себя, что это всего лишь сон, и нечего его бояться. Пальцы левой руки ощупали серую ткань рубахи, и не обнаружив страшной  раны оруженосец окончательно успокоился.  Все хорошо, все в порядке...
НЕТ! Ничего не в порядке, тьма пожри! Он секундант на дуэли! Это неправильно, так быть не должно! Тот подлец должен бы сам выйти против марка и принять смерть от его руки, а не выставлять незнакомого юношу! Все неправильно, и сам он неправильный! Парень вздохнул, выпрямился на лавке и почувствовал как предательски ноет тело, пролежавшее черт знает сколько времени в крайне неудобной позе. Когда Эдриан бросил взгляд на выбитое окно сердце едва не выскочило из груди. Скоро начнет светать. Скоро все решится. И от этого  так мерзко на душе... Марк, незнакомый юноша... никто из них не заслужил погибнуть на дуэли за этого пренеприятного типа! Несколько минут понадобилось Эдриану, чтобы окончательно начать соображать. И... ждать, когда придет Марк.

Отредактировано Эдриан (23.09.2012 15:22)

Эта была странная ночь... Марк сидел на подоконнике, забравшись туда с ногами, и смотрел на улицу. Дома потонули в ночной мгле, люди отдыхают, и завтра их ждёт новый день. Утро прошедшего дня казалось невероятно далёким, словно это было во сне и не с ним. Марк усмехнулся своим воспоминаниям: он и правда верил, что этот день станет решающим аж для целого мира, когда стоял на пороге комнаты магов и готовился задавать Лорану свои вопросы. И вопросы казались очень важными, и ответы было важно услышать. Такое мирное утро после ужасного дня сомнений, поисков специалистов по оборотням, после страха за жизнь эльфийки, после разговора с Реном... Неужели это и в самом деле было совсем недавно? И вот теперь он готовится к решающему сражению в своей жизни. Либо выживет и вернётся обратно, либо останется лежать там, на том пустыре, и родители встретят его, повзрослевшего, там, у себя. Марк верил, что так и случится, если ему суждено погибнуть. Парень вспыхивал всякий раз, когда память высвечивала оскорбительные слова его врага, и внутри поднималась волна холодной ярости. Бережно хранить эту ярость, чтобы дать ей выход на пустыре. Он обязан выжить, ведь рядом с ним Анариэль, он должен помочь ей вернуть жизнерадостность и веру в себя! И тот человек, которого Марк называет своим другом, его нельзя подвести. Марк прислонился лбом к холодному окну, пытаясь остудить голову. Глаза слипались, тело требовало отдыха, ночь и переживания брали своё. Ещё свежи были собственные переживания из-за пропущенного сражения за Анариэль, и та стычка с трактирщиком, и нервное напряжение давало о себе знать. С тех пор, как он очнулся в лесу под проливным дождём, Марк всё время находится в напряжении. И ещё тоска, изматывающая, зовущая в дорогу, кричащая, и собственная разорванная на пополам душа. Может быть, он и правда заболел, нервы не выдержали и сдали, и теперь ему нужна помощь лекарей? Голова уже горит и отказывается думать. Нужно отдохнуть несмотря ни на что. В комнате царила приятная тьма, и глаза Марка давно уже привыкли к ней. Обернувшись к Анариэль, Марк смог различить во тьме её светлые волосы и бледное лицо. Оказывается, всё, что он считал за испытания, было ничто по сравнению с тем, что творилось с ним сейчас! Это беспросветное одиночество, особенно остро ощутимое в этой ночи. Руку протяни, и дотронешься до эльфийки, а нельзя. Устроившись поудобнее на своём насесте, Марк закрыл глаза. Отдых необходим, иначе он не выдержит напряжения.
Марк не знал, сколько времени прошло с того часа, как он закрыл глаза. Кажется, совсем немного, и сном это не назвать. Наверное, лучше было бы и вовсе не засыпать, голова меньше бы болела. И в комнате, до этого тёмной, словно светлеть начинало. Пора! Марк почувствовал, как его сердце и дыхание ускорили свой ритм, стоило только увидеть светлеющий восток. Рассвет. Пора, он сам назначил время. Осталось вовремя прийти на место. Поднявшись на ноги, Марк приблизился к спящей эльфийке и склонился над ней, внимательно рассматривая её лицо.
- Прости меня. За всё. - прошептал Марк, проведя рукой по волосам девушки.
И, резко выпрямившись, направился к двери. Спустившись в зал, Марк первым увидел своего настоящего врага. Всё ещё здесь? Следит за ним, что ли? Мрачно усмехнувшись, Макферсон отыскал в зале Эдриана. А он всё ещё здесь... Всю ночь тут провёл. Конечно, комнаты у него не было...
- Нам пора. - серьёзно глядя на Эдриана, проговорил Марк.
Хотелось вырваться на улицу из этой удушающей атмосферы! Оглянувшись на своего секунданта, Марк толкнул дверь и вышел за порог. Немного постояв так, чтобы прийти в себя, Марк отправился к месту сражения. Он не знал, где именно находится этот пустырь и как туда добраться, но несколько прохожих, попавшихся по дороге, с удивлением и страхом во взгляде подсказали, куда идти. Марк старался сохранять ледяное спокойствие, отключить все мысли и чувства, они только помешают теперь. Оставить себе только три чувства: ярость, одиночество и тоску. Его помощники, а не помеха.
Пустырь. Заброшенное глухое место за пределами городских стен, поросшее травой и окружённое стеной из леса. Идеальное место для дуэли. Лес приглушит звуки скрещивающихся мечей и голосов дуэлянтов, им никто не помешает. Марк остановился, изучающе рассматривая местность. Было невероятно тревожно, и до сих пор не верилось в то, что он сейчас сразится со своим врагом, выпустит боль, ярость, гнев, и наградой победителю послужит жизнь. А проигравший упадёт на эту траву, чтобы никогда больше не подняться с неё. И это не игра. Всё по-настоящему.
Марк оглянулся на спутника:
- Что-то он не спешит. Мы одни здесь.

Мужчина, начавший ссору, был практически не пьян. Пил он много этой ночью, но почти не пьянел, находясь в предвкушении битвы. Наконец! Настал его звездный час, сегодня справедливость восторжествует. А что, если должник не справится и щенок выйдет победителем? Ха, черта с два! На этот случай и у самого врага припрятаны метательные ножи и меч висит на поясе. Сражаться самому слишком опасно, но если выбора не останется, измотанного соперника он запросто победит.
Заметив выходящих из таверны парней, мужчина крякнул, отставил очередную, пока еще полную кружку и направился следом за ними, придя на место лишь несколькими минутами позже.
- Готов сдохнуть, щенок? – вместо приветствия бросил он, с ненавистью глядя на обоих парней. Однако, где же его воин? Уже совсем почти рассвело, и мужик начинал нервничать. Неужели он все-таки обманул его и сбежал?

Он все-таки заблудился. Найти выход из города было не так уж и сложно, но гораздо сложнее оказалось найти тот самый пустырь. Сначала юноша переживал и торопился, по вскоре плюнул на это. Подождут! Сегодня ему позволены маленькие слабости, и противник, как благородный человек, должен понять это. Не сразу… наверное, он будет злиться. Но потом обязательно поймет.
Рунки медленно шел по тропинке вокруг стены, с наслаждением вдыхая чистый утренний воздух. Тропинка густо заросла травой и кустарником, ветви хлестали по бокам и даже иногда по лицу, но это было даже приятно. Одежда насквозь промокла от росы. Вот в таком виде он и выйдет к своим соперникам, воин, герой! Мокрый, потрепанный, с забинтованной рукой. Смешно. Надо было взять хотя бы плащ, но он даже не вспомнил о нем. Да и ладно, какая теперь разница. Зябко немного, но скоро это пройдет: бой обещает быть жарким. Хотя и недолгим. Юноша остановился, потуже перевязал волосы в хвост, кое-как расчесав их пятерней, и обернулся на восток. Небо там уже совсем посветлело, над кромкой далекого леса неподвижно застыли шапки облаков. Где-то в зарослях неожиданно запела птица. Сердце странника сжалось. Сегодня все для него имело особенное значение, как будто он видел рассвет в первый раз в жизни. «Нет, в последний…» - мелькнула тоскливая мысль. Не двигаться. Обнять землю, леса, небо, и не сдерживать больше рвущихся из глубин отчаянных слез. Странно, до этого момента он даже не представлял, насколько любит жизнь и мир вокруг…
Рунки тряхнул головой, расправил плечи и зашагал дальше. Он столько лет отучал себя поддаваться малейшей слабости. Сегодня можно было и забыть об этих уроках, но слишком поздно. Его уже ждали, и будет страшным неуважением к сопернику заставлять его ждать слишком долго. Любому терпению рано или поздно приходитконец, а такое опоздание со стороны могут расценить и как трусость.
Мысли снова вернулись к вчерашнему вечеру. К собственным ощущениям, что он испытал, увидев блондина. Нет, наверное, при встрече с незнакомым или даже чуть знакомым человеком не должно бросать в дрожь, и тело не должно всеми силами сопротивляться брошенному вызову. Что-то с ним не так. Как теперь узнать это? Интересно, что делал этот юноша ночью. Спал ли спокойно, набираясь сил перед решающим боем или, так же, как его соперник, молча прощался со всем, что было дорого?.. А заказчик, эта подлая крыса? Как хочется верить, что его разорвало где-нибудь в любимой подворотне от пива. Видеть эту рожу сегодня совсем не хотелось. А ведь он будет еще командовать, комментировать, оскорблять! Руки воина сжались в кулаки. Нет, ни один из сегодняшних противников не заслужил этого. Особенно лорд Макферсон. Плодородные земли… Волчица, какая же это мелочь по сравнению с ценностью жизни! вышел бы и сражался сам, как подобает честному человеку. Ведь он тоже был дворянином, и, насколько успел понять Рунки, хорошо владел мечом. Даже если сделать скидку на неуемную жажду мести – разве не приятнее утолить ее самому, лично, своей рукой убив врага? Или здесь дело даже не в мести, а просто в удовлетворении собственной жажды крови и зрелищ? Воистину, только человек способен получать удовольствие от мучений себе подобных. И по какой-то причине именно такие более достойны жить, чем те, кто готов жертвовать собой ради других…
Кусты неожиданно кончились, юноша увернулся от последней ветки, едва на угодившей в глаз, и вышел на небольшой пустырь. Ну вот и все.
Его уже ждали. Три пары глаз обернулись к последнему участнику события, но смотрели они все с разным выражением: от ненависти до… сочувствия? Нет, не нужно жалеть его. Он сам так решил и сам, наверное, во всем виноват.
- Наконец-то! – неприязненно бросил заказчик. – Где ты вообще шлялся? Я уже думал, мне самому придется разделаться с этим щенком.
Рунки бросил на мужчину презрительный взгляд, чувствуя, как заполняют сердце ярость и стыд перед Макферсоном. Красота утра была испорчена безвозвратно, и уже не хотелось ничего, кроме как скорее покончить со всем.
- Я могу уступить. – Произнес он, поразившись, как ровно звучит его голос. Будто и нет ничего, и речь идет вовсе не о поединке, а о чем-то абсолютно мирном.
- Поговори еще… - прошипел крыс, отступая назад. Трус.
- Прошу простить меня за опоздание, - Рунки развернулся к противнику и его секунданту, кивнул обоим в знак приветствия. – Наверное, нам стоит познакомиться, прежде чем начать. Мое имя Рунки Уолбишь, и для меня будет честью сразиться с вами, лорд Макферсон. Могу я просить вас об одном одолжении? Если я погибну сегодня, - «когда я погибну», - пусть мое оружие останется при мне.

Отредактировано Рунки (23.09.2012 17:59)

Вот теперь действительно – все. Последние формальности перед боем соблюдены. Рунки медленно вытащил свой меч из ножен и, отшвырнув последние в сторону, с какой-то даже нежностью посмотрел на клинок. Не бойся. Ты не отведаешь крови невинного человека. Мы останемся честными до конца. Пальцы правой руки слушались плохо, пришлось переложить оружие в левую. Взгляд в глаза и холод по спине. А что, если он ошибется? Если не сможет вовремя сдержать меч, когда противник окажется открытым? Лучше не думать об этом. Все будет хорошо.
Прости, Марк. Я правда не хочу этого боя. Но выбора у нас нет.
Глубоко вздохнув и перехватив поудобнее оружие, юноша сделал первый, пробный выпад.

Марк внутренне сжался, когда Рунки сделал выпад, и сердце ухнуло куда-то вниз. Они совершают сейчас самую большую ошибку в своей жизни, и руки непроизвольно дрогнули, когда меч Марка встретил и задержал удар Рунки. Клинки скрестились, и воины посмотрели друг другу в глаза. Всего несколько мгновений. У Марка перехватило дыхание от этого взгляда, честного и открытого. Рунки тоже не хочет сражаться, но почему-то сражается. Это не их бой! От этих мыслей стало полегче на душе, и возникли мысли попытаться спасти невольного противника, и выжить самому. Он не мог убить Рунки, рука бы не поднялась нанести смертельный удар, но и самому Марку умирать было никак нельзя, он не один, он отвечает за Анариэль! Марк бросил внимательный взгляд на забинтованную руку Рунки и взглянул ему в глаза. Я постараюсь не причинять боль твоей руке. И постараюсь спасти тебя от участи погибнуть в этом страшном поединке. Представь, что это тренировка. В другое время мы могли бы стать верными друзьями... Сердце заныло, и тоска вторила ему. Что же такое происходит?! Марк с силой оттолкнул лезвие меча противника и провёл осторожную ответную атаку. Мы же играем, правда?

Взгляд в глаза. Сердце почему-то забилось быстрее, дыхание снова перехватило. Как вчера на лестнице. Он знает его, точно знает… Ну почему нужно было встретиться именно в таких обстоятельствах?! Спиной Рунки чувствовал напряженное внимание своего хозяина, пока что молчавшего. Краем глаза мог видеть сжавшего кулаки напарника Марка. Переживаешь? Не стоит. Ничего страшного не случится с твоим другом. Другом…
Удар, звон стали, и снова взгляд в глаза. Юноша похолодел, неожиданно осознав, что его противник все понял. И стало вдруг очень страшно. Макферсон тоже не хотел этого боя! А значит… он не будет сражаться в полную силу. И у Рунки не останется иного выбора, кроме как… убить его?! Рука дрогнула от этой мысли, меч, встретившись с оружием противника, соскользнул в него, по инерции увлекая хозяина в сторону. Рунки быстро шагнул за ним, будто так и было задумано. Теперь у него только два выхода: бросить клинок прямо сейчас, навеки лишая себя право когда-либо еще взять его в руки и расписавшись в собственной трусости, либо… смириться с судьбой и выполнить то, что от него требуется. Нет. Не дождетесь. Соперник не хочет драться? Значит, надо заставить его захотеть! Извини, Марк. Но лучше так, чем…
Глаза воина сверкнули. Обхватив клинок двумя руками, он бросился в уже настоящую атаку, метя в грудь противника и мысленно умоляя Волчицу помочь ему остановиться в последний момент. Давай же! Защищай себя!

Марк невольно отступил на пару шагов назад, крепче сжав меч в руке, когда Рунки внезапно кинулся в настоящую атаку. За те несколько мгновений передышки его успели посетить некоторые мысли. Он не хочет убить, но и умирать ему тоже нельзя. И бой несправедливый, ведь не Рунки, на самом деле, бросал ему вызов, и не он виноват в трагедии Марка. Парень успел бросить яростный взгляд за плечо своего противника, туда, где стоял его настоящий враг. Хочешь крови?!
Можно... разозлиться по-настоящему, войти во вкус боя и дать выход своим чувствам, чтобы потом словно очнуться, когда твой меч настигнет своей цели, либо же... защищаться, только лишь защищаться, не нападать самому! Потому что вся боль и ярость, что сжались внутри в тугой комок, скоро захотят вырваться наружу, сосредоточиться на кончике клинка, найти свою цель, а цель эта... вовсе не Рунки! И если справедливость существует, то исход этого поединка должна решить сама Моро, и сегодня падёт на эту траву настоящий виновник, а победитель пойдёт себе дальше.
Клинок Марка перехватил полёт меча Рунки и скользнул вдоль стали, высекая снопы искр. Снова взгляд в глаза, и снова дрогнули руки. Что-то... рвалось изнутри, очень-очень смутное, знакомое... Макферсон замер, тяжело дыша и ожидая новой атаки. Он принял решение. Давай же, я не буду нападать!

Какое-то время Марк ожесточённо работал мечом, выпуская на волю всю свою ярость, боль, ненависть, которая сконцентрировалась на кончике меча, но потом он начал выдыхаться, удары получались всё слабее и слабее... Мечи звенели, то и дело скрещиваясь, их хозяева тяжело дышали и сохраняли молчание. Кажется, что с начала смертельного поединка прошло очень много времени... А драться с Рунки было невероятно тяжело. Не потому, что противник оказался сильным и стремился убить Марка, нет, а потому, что самому Марку что-то мешало. Ну вот не было ненависти и жажды мести! Может, всему виной выражение глаз противника? В глубине его глаз порой мелькало что-то такое, от чего сжималось сердце, и руки сами собой не могли нанести удара противнику. Что чувствовал Рунки во время этого сражения? А раньше, бросая вызов? А ночью, перед поединком? Марк не желал смерти своему противнику, и вся вчерашняя злость и ярость исходили вовсе не от Рунки... Ядом исходил тот, кто прячется за спиной Рунки, тот, кому успело перепасть немало ненавидящих взглядов Марка, когда парень мельком успевал бросить взгляд-другой на своего настоящего врага. Душа кричала на все голоса, призывала не идти против себя, отбросить меч в сторону, ведь это не их поединок! Меч Марка с каждым взмахом становился всё тяжелее, Марк уставал с каждой минутой, ведь он провел на ногах несколько дней и почти не отдыхал. Очередной удар противника, и меч едва не выпал из рук. Голова вспыхнула такой болью, что Марк едва не потерял сознание на месте. Что-то с ним не так. И... внезапно всё закончилось. Противника стояли друг против друга, опустив мечи, тяжело дышали и смотрели друг другу в глаза.
Рунки... Рунки Уолбишь?! Имя полыхнуло в сознании Марка, и тот сжал зубы, чтобы не застонать от нестерпимой головной боли. Перед глазами всё плыло,  Марк тяжело и хрипло дышал, хватая ртом воздух. В сознании что-то сверкнуло, и... потоком нахлынули воспоминания, затопив собой разум. 3авеса прорвалась, и на этот раз рядом не было Лорана, всё произошло само собой. Марк оставался в полном, хоть и замутнённом, сознании, и от этого становилось только страшнее. Тревертонское прошлое нахлынуло с такой силой, что эта волна накрыла Марка с головой. Его разорванная напополам душа торжествовала, обрушив на Марка лавину полузабытых чувств и ярких воспоминаний. В той, другой жизни, Марк был необычным человеком, и его окружали необычные люди. И был среди них человек, за которого Марк отдал бы свою жизнь, не задумываясь.
Покачнувшись, но устояв на ногах, Марк, словно сквозь пелену, смотрел на своего противника, едва дыша от нахлынувших чувств, мыслей, воспоминаний... Он мгновенно узнал его, своего друга, стоило только прорваться завесе, застилавшей разум. Невообразимо давно они сражались и умирали бок о бок, и как они могут биться сейчас друг с другом, как враги?! Перед мысленным взором Марка вставали картины давно ушедших дней, он проживал свою прошлую жизнь настолько глубоко, что не мог сделать вдоха.
***
Их дружба началась со странных обстоятельств и была настолько сильной, что ни время, ни расстояние не властно над нею. Тогда, в той жизни, всё было очень-очень плохо. Тревертон, их родное королевство, оказался под властью враждебного соседнего государства, практически превратившись в его вассалитет, и всем в королевстве заправляли двое узурпаторов - королевский советник Тирнан и могущественный тёмный маг и по совместительству Верховный жрец Оберон. Сначала Марк думал, что в Тревертоне действует целая подпольная организация, которая занята свержением этих двоих и восстановлением мира в родном королевстве. Но увы, на деле организация вовсе не была организацией, а, скорее, мирной общиной, не более того. Эти люди решали свои проблемы за счёт Марка, который всеми силами пытался влиться в их ряды: они занимались чем угодно, только не свержением узурпаторов, которые захватили власть в Тревертоне. Постепенно Марк начал перенимать их страхи и даже думать не смел о том, чтобы поднять меч на врагов, которые заполонили собой всё королевство... И вспомнилось то одиночество и никому не нужность. Конечно, ведь у общинников есть они сами, зачем им Марк? А он пытался если не влиться в их коллектив, то хотя бы наладить отношения, найти своё место среди них.
Казалось бы, что королевство обречено на гибель, ведь рано или поздно горе-подпольщиков, которые чудесно умели отсиживаться в различных подземельях и носа из укрытий боялись показать, увели бы на казнь, но... Случайное знакомство в таверне с Рунки перевернуло всю жизнь Марка, да и всего королевства тоже. В то время они не были друзьями, а, скорее, соперниками, и Марк заслуживал того презрения, которым Рунки награждал его, ведь он, как и все общинники, всего боялся, потакал своим слабостям, и считал, что так оно и должно быть. Но винить в этом, прежде всего, следовало самого себя, такого слабого и безвольного, или... утратившего веру в самого себя? Ведь что мог сделать один человек против несправедливости, царящей в мире? А очень многое! Своим мечом и своей отвагой - очень многое! Только добраться до этих чувств было невероятно сложно...
Память услужливо подбросила бой в тревертонской, на этот раз, таверне. Таверна... Опять это место! Тогда Рунки и некоторые мужчины-повстанцы кинулись в бой с вояками-узурпаторами, проявляя чудеса храбрости, а что же сделал он сам?! Правильно, спрятался, отсиделся за магической стеной! Со стороны наблюдал за боем и считал, что всё так и должно быть, ведь, как же, у него аллергия на чужеродную магию, и надо прятаться, чтобы не пострадать от её воздействия. И он видел, как отчаянно дрались общинники, не все, правда. И как дрался Рунки, до тех пор, пока не потерял сознание, да то потому, что Рунки вероломно ударили сзади по голове! Значительно позже, когда они стали друзьями, Марк простить себе не мог того, что не вмешался в этот бой! Но судьба была благосклонна к нему, дав ещё один шанс, и Марк сумел этим шансом воспользоваться. Затем случился самый важный, переломный момент в его жизни. Случайно, как и всегда это бывает, судьба снова сведёт его с Рунки, этим отважным и бесстрашным человеком, и это и послужит началу их дружбы. А как иначе?
Устав бояться, Марк, правда, не в одиночку, а в компании лекаря, решил проникнуть во дворец и одним ударом решить все проблемы Тревертона, но его уже опередили. Конечно же, это был Рунки, но и ему самому была нужна помощь. Марка вёл Талион, белый барс, зверь-хранитель Рунки. Так Марк оказался в королевской подземной темнице, чтобы отыскать там камеру, где содержали Рунки, и открыть двери. С тех пор они больше не расставались. И, как оказалось, очень вовремя проник: Рунки пришёл сюда, чтобы убить жреца, и теперь они сделают это вместе, вдвоём! Потому что лекарь пришёл сюда за своими друзьями, вызволить их из темницы, и пути их расходятся. Как оказалось, навсегда. Каким-то чутьём Рунки знал направление, и парни отправились в путешествие по дворцовым переходам, к своей цели. Марк вспомнил, как тяжело ему давалось пребывание во дворце, напичканным тёмной магией, как было тяжело, с его-то клаустрофобией, в темнице, но он справился! Ведь когда твой спутник серьёзно ранен, но держится на ногах, ведёт тебя по коридорам дворца, а потом на твоих глазах кидается в бой, только чтобы дать тебе шанс выжить, победить... Марк вспомнил, как страшно было ему самому, когда Рунки и Талион кинулись вдвоём на жреца, как он боролся с собой и своей аллергией, и... тот взгляд в глаза. Поверженный Рунки смотрел ему прямо в душу, а над ним уже был занесён вражеский клинок. Ещё мгновение, и... Нет! Марк помнил, как его собственный клинок встретился с клинком жреца, принял на себя удар, предназначенный Рунки, и свой самый важный в жизни бой. За друга, за королевство. И всё изменилось в мгновение ока, это был уже не тот, прежний Марк Макферсон, а совершенно другой человек. Марк поклялся самому себе защищать Рунки ценой собственной жизни, но ещё не знал, как это называется. Просто чувствовал это.
Конечно же, яростный бой закончился победой Марка, и тот кинулся к своему другу, лежащему на полу комнаты жреца. А Рунки тогда даже подняться не смог, только цеплялся за руку Марка и шептал, что это победа Марка... Как можно описать словами чувства человека, на глазах которого в любой момент мог умереть от ран и шока человек, который в один миг стал для тебя самым близким на свете?! И тут Марк понял, что они остались одни. Совершенно одни... Кто вспомнит о них, кто отважится прийти им на помощь? Горе-общинники? Их убежище в старой подземной часовне было раскрыто, подпольщиков увели на казнь. Их лидер, и по совместительству старший лекарь королевства? Этот человек способен заботиться только о себе и о своей жене-магине, он способен рисковать чужой жизнью ради своих собственных целей и не мучиться от угрызений совести, словно так и должно быть! Малолетняя магиня, метящая на должность старейшины гильдии магов? Она всего боится, ходит за лекарем хвостом, цепляется за него. Что она может? Или, быть может, надежда на невменяемую военачальницу, которой только слепой может доверить воинство целого королевства?... Одно было совершенно ясно Марку: Рунки отныне находится под его защитой, и если их сейчас обнаружит дворцовая стража, Марк будет сражаться за себя и за друга, пока способен держать меч в руке. Отныне он и Рунки отдельно, остальные люди - отдельно.
Только ранним утром следующего дня пришедший в себя Марк сообразил вызвать подмогу с помощью своей волчицы, удивительно похожей на ту, что он видел во снах уже дважды. Это была Эйден, его зверь-хранитель, а он и не узнал её. Рунки к тому времени был жив только потому, что его жизнь поддерживала Эйден, но был без сознания, и нуждался в срочной помощи. О себе Марк не думал, главное было спасти жизнь другу. Едва живой Марк, после сложнейшего сражения, находясь вместе с бесчувственным другом в самом центре сильнейшей тёмной магии, которая медленно, но верно убивала его самого, которой он сопротивлялся из последних своих сил, неумело, но смог наложить повязку на рану друга, он боролся за жизнь Рунки, как умел. Марк фыркнул, вспомнив, как едва возникшая в башне дворца воительница-магиня принялась разводить пустые разговоры, ядом в сторону поверженного жреца плевалась, а они ждали помощи...
Рунки очнулся спустя много часов после сражения, уже находясь в безопасности, и первое, что Марк услышал, были слова клятвы друга. Те слова навеки связали их, и, кажется, Марк мог сейчас безошибочно повторить их вслух. Правда, тогда он не нашёлся, что ответить, ведь он не сделал ничего такого... Но Рунки, конечно, считал совершенно иначе, ведь Марк спас ему жизнь... Марк тогда ответил какой-то чушью, до того был поражён случившимся, но клятву друга принял. И только спустя много времени после вылазки Марк сам созрел для ответной клятвы. Они с трудом привыкали друг к другу, вели долгие разговоры о дружбе и своих собственных чувствах и воспитании, и, наверное, это было нормально. И уже тогда Марк чувствовал ответственность за жизнь друга, и его безопасность была превыше всего, ведь они совершили вместе такой великий подвиг! Казалось, что Рунки ни в ком особо не нуждался, а вот Марк был другим. Ему обязательно был нужен близкий человек, чтобы не чувствовать себя одиноким и никому не нужным, и таким человеком оказался Рунки Уолбишь.
Марк и Рунки всегда и везде были неразлучны. И как же он гордился своим участием в дворцовой вылазке, которая разделила его жизнь на "до вылазки" и "после вылазки"! Марк гордился тем, что именно ему Рунки поклялся клятвой дружбы, и Марк яростно оберегал свою дружбу, а после того памятного и страшного поединка со жрецом он, совсем неопытный в лекарском деле, пытался самостоятельно помочь другу вылечить его рану, не подпуская к нему шумных и непредсказуемых общинников...
***
Марк с трудом вынырнул в реальность. Голова болела и кружилась, и было очень странно стоять тут, сжимая в руке меч, а напротив был не лютый враг, а самый важный в твоей жизни человек. И какая это была для Марка честь - дружить с Рунки, быть для него единственным братом! А... ведь так оно и было, они названные братья, они неразлучны в своих вылазках, и неужели... всё это можно вернуть? И исчезнет тогда это чувство тоски и одиночества... Если только Рунки помнит те события, и готов принять Марка таким, какой он есть сейчас. С чувством вины, с болью и страхом в душе, с им самим разбитой честью... Готов, друг?
Одиночество, тоска по другу... Всё это оказалось чистой правдой, а не выдумкой! Дрожа всем телом, Марк слабо улыбнулся и кивнул словам друга, чувствуя, что душа его ликует и рвётся к Рунки, что поиски, толком даже не начавшись, уже завершились, и оковы одиночества больше не властны над ним. Хотелось свалиться в траву и не шевелиться, впитать в себя новые чувства, насладиться ими. Всё... вернётся, правда? И мы снова скажем друг другу наши слова, и снова будем неразлучны в своих странствиях и подвигах?
Марк перевёл взгляд на свой меч, словно впервые увидев клинок, затем снова посмотрел на Рунки. И как он вообще смог поднять меч на своего лучшего друга?! Рука разжалась, меч со звоном упал в траву.
- Я не смогу... - прошептал Марк, глядя на своего... врага? Нет, на лучшего друга, на брата, за которого Марк готов сражаться со всеми темными жрецами всех реальностей разом! - Рунки. Что же мы такое делаем?!

Кажется, что весь мир замер, исчезли звуки, даже ветер не решался потревожить людей, замерших друг напротив друга. Марк на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к самому себе. Неужели всё закончилось? Поиски, метания, тоска, одиночество... И наступил долгожданный покой. Даже дышать стало намного легче, и тяжесть в голове уходила, сознание прояснялось, тело снова обретало свою силу. Мелькнула мысль о людях, с которыми он прошёл этот путь, ведь без их участия он так бы никогда и не понял, что же его так тревожит. Анариэль, она была права во всём! Начная со своих снов и заканчивая вчерашним разговором. Всё внезапно стало ясным и предельно понятным. Он с самого начала неправильно отнёсся к собственной памяти, воспринимал тревертонскую часть себя, как своего врага, отчаянно сопротивлялся, давал отпор, не желал верить во всё это, отделяя себя-варнийца от себя-тревертонца, но всё было совершенно не так! Эта память не враг ему, а друг и помощник, который ведёт и подсказывает, и его тревертонская часть вовсе не желает подавить Марка-варнийца, а всего лишь помочь, напомнить о самых важных событиях, подсказать, предостеречь от чего-то. Вот так и получилось, что он не смог по-настоящему разозлиться на бросившего ему вызов, и вся ночь, и утро прошли словно в тумане, тревертонский Марк отчаянно сопротивлялся убийству своего лучшего друга, и пытался докричаться до Марка-варнийца, а потом... просто сдёрнул завесу и показал правду. Лоран, он помог раскрыть эту тайну, без его помощи Марк так никогда бы и не понял, что уже жил когда-то и даже совершал подвиги, и не в одиночку. Нужно будет обязательно рассказать обо всём Лорану, поблагодарить его за помощь и участие, и познакомить мага с Рунки! И Анариэль, она должна знать, что Марк встретился со своим другом, это очень важно. Может быть, утренние новости помогут эльфийке поверить в то, что ничего не было зря, что всё, каждая мелочь, каждая деталь, мысль, чувство, всё это имеет своё значение, цель и смысл, только далеко не сразу начинаешь понимать это?
А если бы... Если бы память о прошлом пробилась сквозь затуманенное сознание чуть-чуть позже, ведь Рунки сам прекратил этот бой, то что было бы тогда?! Выходит, что Марк-тревертонец сам спас своего друга, и передал Марку-варнийцу наказ беречь эту дружбу, как тогда, в неведомом, но таком родном и близком Тревертоне. Внутри словно наступила тишина и спокойствие, словно прошлое, вторгшись в настоящее и выполнив своё предназначение, мирно покинуло сознание человека. А, может, и затаилось, чтобы однажды снова проявиться, и Марк был готов выслушать и принять всё, что прошлое скажет ему. Слишком страшна была мысль не успеть остановиться тогда, ударить мечом стоящего напротив Рунки. Удар мог настичь свою цель, и Рунки не успел бы отразить его. Или же просто не захотел.
Марк глубоко вдохнул и резко выдохнул, открыв глаза, и в этот миг мир словно пришёл в движение. Крыс, видимо, уже что-то начал понимать, что поединок не состоится, и с бранью набросился на Рунки. Что же их связывает? Крыс спас Рунки жизнь?! И... что же? Рунки отрабатывал этот долг таким вот образом?! Дальнейшее произошло слишком стремительно, а Марк совершил самую большую глупость в своей жизни, выпустив из рук меч. Одного мгновения хватило на то, чтобы схватить с земли оружие, и в этот миг метнувшийся вперёд Рунки принял на себя сначала один нож, потом второй. Прикрыл собой Марка... Одного взгляда на побледневшего раненого Рунки хватило, чтобы всё понять.
- Долг? - подрагивающим от ярости голосом протянул Марк, сверля взглядом крыса, - Сейчас я освобожу его от этого долга!
Кинувшись вперёд, с мечом на изготовку, Марк принял на себя удар врага, и снова, как в тревертонском дворце, завязался ожесточённое сражение. На мгновение показалось, что они и оказались в той комнате, на верхнем этаже башни, и снова Марк сражался с тёмным жрецом, чтобы спасти и друга, и своё королевство. Сильные яростные удары, высекающие искры всякий раз от прикосновения металла о металл, и взгляд в глаза, исполненный холодной ярости. Всё, как тогда, только в сто раз страшнее, потому что Марк, сам того не ведая, только что бился на мечах со своим лучшим другом, не по своей воле бился, и Рунки тоже! А сейчас Марк сражался и за себя тоже, давая выход всему, что скопилось за пять лет. Как же он мечтал когда-то покарать того, кто сделал с ним такое! И никак не ожидал, что нападение на Макферсонов окажется заказным убийством. Внутри всё клокотало, и Марк не сдерживал себя. Кажется, даже стиль боя у него стал тревертонский: много обманных движений, короткие яростные атаки, град ударов, и резкий уход в блок. Хороший стиль, полезный. Клинок то и дело сталкивался с клинком крыса, а противник хорошо владел оружием и был силён. Наверное, всё же Марк где-то совершил ошибку: боль обожгла плечо, и пальцы, сжимающие меч, едва не выпустили оружие. Но и противник, видимо, увлёкся, и это стоило ему жизни: выбросив вперёд руку с мечом, Марк воспользовался тем, что крыс на секунду открылся, и меч вошёл в грудь врага, принеся тому мгновенную смерть. Как и тогда - жрецу...
Всё! Марк вытянул меч из тела лежащего на земле крыса, вытер клинок об одежду убитого врага и с трудом вогнал меч обратно в ножны, раненая рука плохо слушалась. Зажав рукой рану и чувствуя, как по пальцам струйками течёт кровь, Макферсон развернулся и, пошатываясь от усталости и боли в раненом плече, побрёл к Рунки. Оказавшись рядом с ним, Марк остановился, тревожно вглядываясь в лицо друга, заодно прикидывая тяжесть ранения. С этим ножом, который торчит из его плеча, нужно что-то делать!
- Прости меня... - прошептал Марк, чувствуя себя виноватым в этом ранении, - Этот нож... Нужно его вытащить!
Сколько же прошло времени с начала этого страшного поединка? Кажется, очень давно, и солнце успело подняться над лесными вершинами, разогнав своими лучами утреннюю сырость. Было жарко, и отчаянно хотелось попить. И полежать, приходя в себя. Марк осторожно положил руку на здоровое плечо Рунки и снова подал голос:
- Пойдём отсюда. Я хочу познакомить тебя с моими друзьями. А ещё - позвать лекаря, нам обоим нужна его помощь. И... я всегда буду рядом. И не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

*здесь будет описан отъезд магов из города на рассвете. С героями они не встретятся. Но оставят у Марка на столе камень для связи и флакончик целебного зелья для эльфийки*

Друг? Услышав это обращение, Марк встрепенулся и радостно посмотрел Рунки в глаза. Но радость угасла, Рунки терял силы прямо на глазах, а ведь ещё сколько идти до таверны, где они с Анариэль остановились! Успеть вызвать лекаря, дождаться его. Или... решиться всё сделать самому. Ведь тогда, в Тревертоне, самоучка Марк, никогда раньше не касавшийся лекарского дела, своими способностями, кажется, превзошёл того старшего лекаря, и никого не подпускал к раненому другу, делал всё сам. А теперь он не самоучка, он пять лет учился у профессионального знахаря, и теперь пришло время вспомнить все свои знания. Извлечь нож, остановить обильное кровотечение, которое обязательно последует, обработать рану... Он сможет! Собранность и серьёзность разом вернулись, Марк постарался отбросить в сторону все свои переживания, дикую усталость, боль в плече и немеющие пальцы. Право слово, это царапина, его задело по касательной, а вот у Рунки всё было куда серьёзнее. Но, кажется, Эдриан считал иначе. Марк только раздражённо вздохнул, когда новый знакомый споил ему фиал с лекарством, а затем бесцеремонно принялся перевязывать руку.
- Моему другу я способен помочь самостоятельно, а моя рана - это царапина, меч прошёлся по касательной, и не стоит того, чтобы сейчас возиться с ней. - с укором в голосе проворчал Марк, - Ждать лекаря, увы, у нас нет времени, я всё сделаю сам, но надо спешить.
Эдриан... Марк фыркнул, отвернувшись. Суетливый какой-то. Марк вспомнил себя и свои попытки залечить рану Рунки тогда, в Тревертоне. Всё же, они совершили вместе такой подвиг, и как было не приложить руку к излечению друга? Ведь это так страшно: видеть, как на твоих глазах совершается подвиг, а потом... едва не потерять друга, дважды! А вот возня общинников над Рунки друга явно раздражала. И вот теперь, наверное, стоит просто оцарапаться, как перед носом будет возникать порция лекарства и бинты со снадобьями. Макферсон глянул на Эдриана, а на языке вертелся вопрос... Неужели ему никогда раньше не приходилось видеть поединки, не приходилось участвовать в них, раз его так сейчас колотит всего? А как же он тогда вчера спасал Анариэль, в одиночку, против толпы? И тот вчерашний вызов на поединок, как Эдриан думал идти сражаться с Марком, если он такой весь... нервный, аж руки дрожат, и бледен аж до зелени?
- Успокойтесь же наконец. - Марк возвысил голос, чтобы привести Эда в чувство, - У вас руки дрожат, а мне понадобится ваша помощь, когда мы доберёмся до таверны. Я не доверю вам помогать мне в таком состоянии, так что... успокойтесь!
Рунки... Марк снова посмотрел на друга. А Рунки всё такой же. Честь превыше всего. Марк улыбнулся своим мыслям, но разом посерьёзнел, снова взглянув на Рунки.
- Так, значит... - Марк с ужасом посмотрел на друга, затем мотнул головой и осторожно сжал здоровое плечо друга, - Рунки, я не смог бы убить тебя. Я не мог не принять такого вызова, но я ошибся противником. Эта падаль стравила нас, как псов. Ты ни в чём не виноват, это был долг, а я помню, как ты относишься к собственным долгам.
Заметив валяющийся в траве меч друга, Марк подобрал его, попутно отметив качество исполнения клинка, затем быстрым шагом прошёлся по пустырю в поисках ножен. Подобрав и их, Марк вложил клинок в ножны, и быстро вернулся к Рунки и Эдриану. Вручив бывшему уже секунданту оружие Рунки, Марк развернулся к слабеющему на глазах другу и обхватил его одной рукой, помогая держаться на ногах. Если станет совсем плохо, то у Эда есть плащ, можно будет уложить на него Рунки и нести его на плаще.
- У тебя есть какие-то вещи с собой? - снова заговорил Марк, внимательно глядя на Рунки, - Эдриан мог бы сходить за ними. Я остановился в той таверне, где ты нашёл меня, и я не один. Со мной девушка, эльфийка. А ещё у меня есть знакомый маг, прекрасно разбирающийся в лекарском деле, и он остановился по соседству с моей комнатой. Всё будет хорошо. А потом я расскажу тебе о том, как мне было плохо одному, и скольким людям я обязан тем, что я вспомнил тебя и Тревертон.
Да, только вот... Марк совершенно забыл, что Лоран собирался уезжать на рассвете. Наверное, они уже не застанут магов в таверне. Интересно, нашёл ли Рен своего учителя и где был тот так поздно ночью? И ведь... даже сообщить им о том, что Марк встретился со своим другом, он не может, камень связи остался у Рена! Но, может, так даже будет лучше, маги смогут найти в архивах информацию о Тревертоне, и, как знать, может быть, Марк узнает, каким образом погибла их команда... в прошлый раз.
- Надеюсь, что ты доверяешь моим рукам, - снова заговорил Марк, не спуская глаз с Рунки, когда процессия медленно и осторожно отправилась в обратный путь, - Я пять лет учился у профессионального лекаря, он подобрал меня после того боя с разбойниками, выходил, и я остался жить у него. Я справлюсь, ты, главное, доверься мне полностью. И тот маг, что живёт по соседству, предложил мне изучать целительство, я думаю теперь согласиться на его предложение.
Марк прислушивался к себе и поражался, сколько чувств в нём может уживаться одновременно: он спокоен и собран, и одновременно с этим внутри всё сжимается от тревоги и страха за Рунки. И как это здорово, чувствовать, что ты не один, и самому заботиться о человеке, который заменил тебе брата. Марк покрепче прижал к себе друга, словно стараясь защитить его от опасности и подбодрить. Ждать лекаря нельзя, потеря времени только усугубит состояние раненого.
- Эдриан, вам приходилось когда-нибудь помогать при операциях? - негромко поинтересовался Марк, надеясь, что тот уже успокоился, - Вы не боитесь вида крови? Я всё буду делать сам, но мне понадобится ваша помощь. Как войдём в город, отправляйтесь в аптеку, нам нужны будут бинты и снадобья в больших количествах. Затем заберёте вещи Рунки и возвращайтесь обратно. Только - огромная просьба - его меч не потеряйте по дороге. Я остановился в комнате номер три, постучитесь только.